Здесь собраны мои любимые рубаи Омара Хайяма. Они написаны в 11-м веке. Как и в случае с Шекспиром, поражает то, насколько эти личности не совпадают с нашими привычными представлениями о людях далекого прошлого. Они кажутся то ли богами, спустившимися с Олимпа, то ли пришельцами, то ли людьми из будущего, заброшенными в прошлое. Даже учитывая, что прошлое темно и недостоверно, даже принимая во внимание заслуги переводчика, - он вольно или невольно осовременивает текст, вкладывая своё, - все равно изумляешься. Это сейчас легко написать:
Вхожу в мечеть – час поздний и глухой.
Не в жажде чуда я и не с мольбой.
Когда-то коврик я стянул отсюда,
а он истерся – надо бы другой.
А попробуйте, как Хайям, покощунствовать тысячу лет назад, да еще будучи на службе у султана.
Омар Хайям
РУБАИ.
перевод Г. Плисецкого
Даже самые светлые в мире умы
Не смогли разогнать окружающей тьмы.
Рассказали нам несколько сказочек на ночь
И отправились, мудрые, спать, как и мы.
Жизнь уходит из рук, надвигается мгла,
Смерть терзает сердца и кромсает тела,
Возвратившихся нет из загробного мира,
У кого бы мне справиться: как там дела?
Океан, состоящий из капель, велик.
Из пылинок слагается материк.
Твой приход и уход - не имеют значенья.
Просто муха в окно залетела на миг...
Как нужна для жемчужины полная тьма
Так страданья нужны для души и ума.
Ты лишился всего, и душа опустела?
Эта чаша наполнится снова сама!
Рыба утку спросила: "Вернется ль вода,
Что вчера утекла? Если - да, то - когда?"
Утка ей отвечала: "Когда нас поджарят -
Разрешит все вопросы сковорода!"
Трезвый, я замыкаюсь, как в панцире краб.
Напиваясь, я делаюсь разумом слаб.
Есть мгновенье меж трезвостью и опьяненьем.
Это - высшая правда, и я - ее раб!
Ты не верь измышленьям непьющих тихонь,
Будто пьяниц в аду ожидает огонь.
Если место в аду для влюбленных и пьяных
Рай окажется завтра пустым, как ладонь!
"Ад и рай - в небесах", - утверждают ханжи.
Я, в себя заглянув, убедился во лжи:
Ад и рай - не круги во дворце мирозданья,
Ад и рай - это две половины души.
Тот, кто с юности верует в собственный ум,
Стал, в погоне за истиной, сух и угрюм.
Притязающий с детства на знание жизни,
Виноградом не став, превратился в изюм
Пью вино, ибо скоро в могиле сгнию.
Пью вино, потому что не верю вранью
Ни о вечных мучениях в жизни загробной,
Ни о вечном блаженстве на травке в раю.
Если я напиваюсь и падаю с ног -
Это богу служение, а не порок.
Не могу же нарушить я замысел божий,
Если пьяницей быть предназначил мне бог!
Согрешив, ни к чему себя адом стращать,
Стать безгрешным не надо, Хайям, обещать.
Для чего милосердному богу безгрешный?
Грешник нужен всевышнему - чтобы прощать!
Веселись! Невеселые сходят с ума.
Светит вечными звездами вечная тьма.
Как привыкнуть к тому, что из мыслящей плоти
Кирпичи изготовят и сложат дома?
Поглядите на мастера глиняных дел:
Месит глину прилежно, умен и умел.
Приглядитесь внимательней: мастер - безумец,
Ибо это не глина, а месиво тел!
Нет ни рая, ни ада, о сердце мое!
Нет из мрака возврата, о сердце мое!
И не надо надеяться, о мое сердце!
И бояться не надо, о сердце мое!
Мне, господь, надоела моя нищета,
Надоела надежд и желаний тщета.
Дай мне новую жизнь, если ты всемогущий!
Может, лучше, чем эта, окажется та.
Скоро праздник великий, Аллаху хвала!
Скоро все это стадо пропьется до тла:
Воздержанья узду и намордник намаза
Светлый праздник господень снимает с осла!
На зеленых коврах хорасанских полей
Вырастают тюльпаны из крови царей.
Вырастают фиалки из праха красавиц,
Из пленительных родинок между бровей...
Что меня ожидает - неведомо мне,
Скорбь рождает раздумье о завтрашнем дне.
Пей, Хайям! Не пролей ни глотка этой влаги,
Этой жизни, которой все меньше на дне.
Пей вино, ибо скоро уснешь на века.
Как тюльпана цветение - жизнь коротка.
В окруженье друзей, в тесноте погребка -
Пей вино! И о смерти - ни слова пока!