Ильдар Абдульманов

Война и мир Алекса Минкина
Юмористический рассказ

- Терпение и осторожность, терпение и осторожность, - повторял он, как заклинание. – У вас не раз возникнет желание дать им в морду, придушить, - собеседник злобно оскалил зубы, и кулаки его сжались, - даже убить, вмочить так, чтобы мокрое место осталось! Но вы должны сдерживаться. Помните, они в стае, их двадцать шесть человек, они набросятся на вас всем скопом, как только почувствуют враждебность. Но и панибратства не нужно, ведите себя естественно, но без злобы. Вам придется приспособиться к ним, чтобы выжить и вместе с тем занять в стае какую-то достаточно твердую и относительно безопасную позицию.
- Вы кем раньше работали? – спросил Минкин. – Психологом?
- Круче. Охранником в колонии строгого режима. 
- То есть в случае чего способны за себя постоять?
- Даже не думайте об этом, - отрезал директор. – Поверьте мне, мои прежние поднадзорные – сущие ангелы по сравнению с этими… Лучше столкнуться с бандой убийц, чем с этой сворой. Они беспредельно жестоки и коварны, они знают, что будут безнаказаны.
- Будут безнаказаны, - задумчиво повторил Минкин, - это как-то не по-русски…
- Забудьте о правилах языка и хорошем тоне. Старайтесь говорить на языке, понятном для них. Кстати, если совсем туго придется, прикиньтесь дурачком, юродивым, шутом. Вам это удастся легко, я читал ваши письма, я знаю. Случайно не владеете гангэм-стайлом?
- Нет, спасибо за совет, - с иронией сказал Минкин. – Но я не шут.
- Все мы шуты на этом празднике жизни , - вздохнул директор. - А этот стиль меня однажды спас от гибели. Я вот так из класса вырвался.
К изумлению Минкина, директор быстро обежал вокруг него, как-то ловко и изящно переставляя ноги в танце и ритмично повторяя «Гангэм стайл!»
- И не вздумайте иронизировать, Александр Викторович, - серьезно сказал он. - Заклинаю вас, если вам дорога ваша жизнь, держитесь подальше от иронии. Поверьте, им ничего не стоит перегрызть вам глотку. Это буквально. И вот еще что. - Директор протянул ему милицейский свисток. Если навалятся, прыгайте под стол, отбивайтесь ногами и  свистите. Может, придет помощь. Мы тут с трудовиком приятели. А он умеет метать киянку так, что кладет любого на десяти метрах.
- Хорошо, учту.
Они вошли в класс. Восьмой класс обычной школы.
После секундной паузы на них вдруг обрушились какие-то междометия типа «Вау», матюшок, смех, оскорбительные крики.
- Тихо, придурки! – рявкнул директор. – На сегодня это ваш новый учитель. Он будет с вами только один урок. Вообще он журналист. Очень известный. Зовут Александр Викторович…
- Алекс! – выкрикнул ушастый пацан с передней парты. – Бородка клевая!
- Получишь! – Директор поднял указку со стальным заостренным наконечником. Минкин вспомнил, что таким погонялом в Таиланде управляют слонами и называется оно, кажется, стимул. Класс угрожающе загудел. Раздался свист.
- Да зачем вы так? – смущенно сказал он. – Пускай зовут Алекс, я не против.
- Ты их не распускай, - угрюмо прошептал директор. – Иначе тут же сядут на башку да насрут. – Ну ладно, ведите урок, - сказал он уже громче и вышел.
- Сегодня тема «Война и мир», образ Наташи Ростовой, - сказал Минкин. – Что вы о ней знаете?
- Знаем, - раздался басок с «камчатки». - Сисек у нее не было и трахалась с поручиком Ржевским.
- А кто-нибудь читал «Войну и мир»?
Поднялось две руки.
- Пожалуйста, что вы думаете о Наташе? – Минкин приветливо улыбнулся рыжей девчонке.
- Ну, она там крутит сначала с каким-то Борисом, потом охомутала князя. Ну в общем рога ему наставила,.. а нет, не успела… Короче, не склеилось у них. Поцапались и  разбежались. Ну я так читала, только разговоры, а то там много очень.
- Хе-хе, - расмеялся кто-то, - лучше «Каникулы в Мексике», там то же самое, только прикольно.
- Ну да, - сказала девчонка, - уж очень много там … слов. Ну, которые никто не говорит, а вот просто пишет.
- Это называется авторский текст, - вежливо подсказал Минкин.
- Ну а на хрена он?  - девчонка пожала плечами и села.
- А вы что скажете? – Минкин посмотрел на русоволосого парня, тоже поднимавшего руку.
- Наташа Ростова – это представительница дворянства, - степенно заявил тот, не поднимаясь. – Она созревает для любви…
Класс заржал, но он поднял ладонь и усмехнулся.
- Ну, короче, хочет замуж, как тогда было всем нарисовано. Она едет на диско…
- На бал, - мрачно сказал Минкин.
- Да, бал. Там встречает этого князя…
- Андрея Болконского, - уточнил Минкин.
- И кидает его с балкона, - визгливо вскрикнул какой-то конопатый и с прыщами.
- Не обращайте на него, - сказал парень, - это наш местный придурок. Бабла много, мозгов мало.
Конопатый резко поднялся, метнулся к выступавшему, но упал в проходе от чьей-то подножки. Русый парень встал и вдруг поставил ногу на голову конопатого.
- Ну что, понты иссякли?
Тот забил ладонью по полу. Парень спокойно сел, а конопатый вернулся на место, стряхивая грязь с головы.
- Ну и что дальше? – спросил Минкин, решив пропустить эту сцену мимо ушей.
- Дальше как она говорила, то есть они разбегаются, князь едет на войну, в него попадает ядро…
- И отрывает яйца, - вдруг сказала блондинка  с соседней парты. На нее Минкин с самого начала смотрел с надеждой, ибо синие глаза ее походили на прохладные и чистые озера, еще сохранившиеся в лесах Подмосковья. Теперь надеяться было не на что.
- И из-за этого читать этот  талмуд? – спросил кто-то, чернявый и развязный.
Спокойно, сказал себе Минкин, уже восемь минут. Надо продержаться еще тридцать семь.
- Алекс, - с наглой усмешкой продолжал чернявый, - ну на хрена нам эти романы, если есть анекдоты и кино.
- А вы расскажите анекдот о Наташе Ростовой, - предложил Минкин.
- Да запросто. – Чернявый чуть призадумался, потом изложил следующее:

Катаются поручик Ржевский и Наташа Ростова в лодке. Мимо проплывает лебедь. Наташа говорит:
- Поручик, вы бы хотели стать лебедем?
- Ни в коем случае-с!
- А я вот хотела бы.
- И охота же Вам, Наташа, жопу мочить! Стали бы лучше раком-с!

Класс засмеялся.
- А чем рак лучше лебедя? – спросил Минкин, забыв предупреждение директора.
- Ты что, Алекс, не догоняешь?
- Да не в теме он, - протянула блондинка. – Мал еще.
- Да он над вами смеется, придурки, - сказал конопатый и сплюнул.
Послышался шорох. На второй парте здоровенный парень достал откуда-то снизу какой-то предмет. Минкин пригляделся и вдруг понял, что это небольшой арбалет. Парень заложил в него стрелу с обмотанным бумажкой наконечником и стал натягивать тетиву.
- Чуешь, чем пахнет? – спросил зловеще конопатый. – Мы тут смехуёчки не терпим.
- А стрела-то наточена? – зачем-то спросил Минкин.
Парень сорвал бумажку с наконечника, и Минкин увидел блеснувшую сталь, испачканную чем-то темным.
- Мы их смазываем говном, - деловито сказал парень. – Знаешь, Алекс, так вьетконги делали и мочили америкосов. Не убьет, так заразит. Вот так. Сейчас попробуем.
- А вот русские партизаны в войне с французами не использовали ядовитые стрелы, - в отчаянии сказал Минкин. У него мелькнула тоскливая паническая мысль: «А если под стол и свистеть? Два нет, хрен кто прибежит. Директор со своей указкой? Трудовик с киянкой? Нет, надо продержаться».
- А знаете, почему?
- Да ты говори, Алекс, - блондинка даже вроде улыбнулась, и Минкин приободрился.
- Потому что ваши вьетконги жрали змей и лягушек, а вы жрете шаурму и кока-колу. Поэтому и у них и у вас говно ядовитоое, а у русских партизан оно не было ядовитым.
- Потому и просрали, - сказал конопатый.
- Да нет, наши выиграли, - возразил Минкин. – Дошли до Парижа и вмазали лягушатникам. Без всякого яда. Ребята были что надо.
Парнеь с арбалетом вдруг опустил оружие.
- А может анекдот расскажешь? Про Наташу, - предложил он.
- Расскажу, - решился Минкин.
Поручик Ржевский с корнетом пришли к Наташе в гости. Наташа предложила им сыграть в винт. Хлебнули кофе там, винца, и Наташа вдруг мечтательно так говорит:
- Ах, господа, вот все говорят мне, что я маленькая, маленькая. Как бы я хотела вырасти такой большой, чтобы одной ногой стоять в Москве, а другой в Санкт-Петербурге...
Ну, корнет за ней приударял, и сказал:
- М-да... А я бы тогда поселился в Бологом.
Ржевский шлепнул картой по столу и поморщился:
- Не стоит, корнет. Бывал я там. Сущая дыра, доложу я вам-с.
Класс молчал.
- А когда смеяться-то? – спросил конопатый.
- А что, вы не поняли? – с тревогой в голосе спросил Минкин.
- А чо тут? Ну, дыра это Бологое, все знают. Может, Ржевский отвлечь хотел от Наташи, а самому чтобы впендюрить?
- Нет, ты не в теме, - покачал головой Минкин.
- А что тогда? В чем соль-то? – спросила блондинка.
- А что такое винт? – вдруг озабоченно спросил парень с арбалетом.
- Вот видите, ребята, какая фишка, - вздохнул Минкин. – То, что вы не будете знать Толстого там или Чехова – да хрен  с ними. Но вы же станете состоятельными господами, попадете в приличную компанию. И тут такой облом: один не знает, что такое винт, другой не врубается в анекдоты. А почему, вы думаете? Да потому что у вас нет фундамента, классического образования. Тут ведь чтоб понять надо знать и времена Ржевского, и привычки, и географию, и анатомию с физиологией. Все не просто так вам преподают. Все пригодится в жизни. Почему лучшие русские пацаны, дворяне в прошлом веке изучали классику? Да именно потому, что не могли сначала врубиться в анекдоты. Гости расказывают, ржут, а они не догоняют. И вот пришли толстые, пушкины и чеховы, написали книги, чтобы не позориться нашим перед другими. А уж если вы прочли ту же «Войну и мир», то сразу уложится многое – и винт, и дыра, и соль. Вот зачем нужно образование. Это вам не стрелы с говном и не ваша сраная википедия. Это дело серьезное. А иначе так и будете как дикари, и все будут над вами ржать.
- Он дело говорит, - сказала блондинка, снова поощрив Минкина обещающей улыбкой. – Ну а вы нас просветите.
- О-кэй, - сказал Минкин. – Начнем с приличных игр. В нормальном обществе ваши стрелялки не катят. А вот если вы шарите в преферансе…
Он посмотрел на часы и перевел дыхание. «Еще двадцать  пять минут. Пятнадцать уйдет на преф, потом объясню анекдот…»


Прозвенел звонок, и Минкин вышел из класса со спокойной улыбкой. Рядом с ним шел парень, знавший о дворянстве Наташи, и говорил.
- Слушайте, у вас там в газете есть же блат. Там такая фишка – объявления о досуге, там про мулаток, негритянок, массаж, девочки, сауны – ну сами знаете.
- Да. – Минкин слегка напрягся. Эта рубрика верно кормила несколько поколений высокодуховных журналистов.
- Короче, у меня идея. Вы меня берете к себе на работу. Я хожу по этим всем звонкам и ставлю оценки. Ну как эти, с Нэшнл Географик, помните, там парень ездит по странам вроде как турист и ловит мошенников. Вот я и буду пробовать всех и рассказывать, как дела, как встречают, как девочки, где дурят, где по башке можно словить. Ну понимаете?
- Да, - сказал Минкин. – Приходите в редакцию. Скажите, что вы хотите быть пробником.
- Пробником?
- Да. Там знают, вас проведут. Я предупрежу кого надо.
- О-кэй, заметано, - улыбнулся тот. – Я у вас в долгу. С меня причитается.
- Сочтемся.
В конце коридора его ждали директор и трудовик. «Молодцы, не испугались», благодарно подумал он.
- Нормально? – спросил директор. Минкин кивнул.
- Ну молодец, выкрутился. Они вообще-то могут и… по-хорошему иногда. Надо их заинтересовать.
- Да, это точно, - сказал Минкин. – Нам еще многому надо поучиться, чтобы догонять их.
Они еще посидели в кабинете директора, хлебнули коньячку, поспорили, рассказали  анекдоты. Потом Минкин поблагодарил учителей и  распрощался. Выходя, он шепнул директору:
- Вы наконечник на указке говном смажьте. Бьет наповал.

30.11.2012

Ильдар Абдульманов

КОНЕЦ СВЕТА ИЛИ СОЗДАТЕЛИ ВСЕЛЕННОЙ

Юмористический рассказ.

 

В Швейцарскую королевскую лабораторию
начальнику Большого Адронного Коллайдера
г-ну Эвансу

ЗАЯВЛЕНИЕ
Мы, российские ученые, возмущены фактическим отстранением нас от экспериментов на Большом Адронном Коллайдере. Вы не одни во Вселенной, господа! We kindly request, чтобы нас допустили к работам. We have excellent план по розыску скрывающейся от научного правосудия частицы по имени Бозон.

С уважением, Член-Корреспондент Академии Наук России А. Иванов
Член-Корреспондент МК/NewsmakerUnlimited И. Хъюмор

***

Большой Адронный Коллайдер,
г-ну Эвансу от королевского министра
иностранных дел Швейцарии
г-на Штруделя.
Dear sir, please let those crazy Russians to visit Large Hadron Collider. Otherwise they will make us the whole brain!

***

Из ненапечатанной статьи И. Хъюмора «Мы на БАКе!».
Ну вот, мечта сбылась! Мы с Сашкой Ивановым на на Большом Адронном Коллайдере. Народу здесь много, все суетятся, пытаются разогнать частицы до чертовых скоростей с помощью электрошока, швабры, помела и даже кнутов. Сразу видно, ребята неопытные, сельпо!
У нас в чемоданчике есть все для разгона, но надо улучить момент, когда останемся один на один с  Большим Адронным Коллайдером.
Мы недолго топтались. Прозвучал сигнал на обед, и все ученые побрели в бесплатную столовую. Но у нас, российских, собственная гордость, а вернее, свои планы.
Спустя минуту, когда зал опустел, мы вышли из-за колонны и вытащили разгонное средство – бутылочку «Столичной». Саша Иванов с хитрой улыбкой вскрыл корпус БАКа отверткой (металлической, а не жидкой) и поставил бутылку на пол, предварительно отвернув пробку.
Началось! Все загудело, замерцало, засветилось. И тут мы с удивлением обнаружили, что мы не одни. Прислонившись к  колонне, стоял старичок в сереньком пиджаке и с клюкой.
- Sorry, - сказал он, - I am Scottish scientist Peter Higgs. Did you find my boson?
- Нет, папаша, - ответил немного владевший языком (нет, я имею в виду английский) Иванов. – Пока не нашли. Подожди минут пять, он сам объявится.
Но уже через две минуты раздался оглушительный взрыв, послышался вой сирен, потом какие-то громкие визги, словно стадо свиней забежало под сенокосилку. Мы тогда, честное слово, не знали, что визги принадлежали человечеству
Мы думали, что сейчас вбежит взвод швейцарского ОМОНа, но все было тихо. Хиггс спокойно приоткрыл дверь. Оттуда пахнуло холодом.
- O, it’s the End, - сказал он. – Or the Beginning?
- Что он говорит? – спросил я у Саши.
- Говорит, п…дец всему. Что-то мы не то сделали.
Дверь распахнулась. В зал ворвалась огромная, жутко уродливая гадина.
- Чужой! – крикнул я, узнав ее.
- О, нет, я свой, - ласково сказала гадина. – Я вас поздравить. Вы есть создать новый Вселенная. Я есть представлять разумный жизнь.
- Господи, - пробормотал Иванов.
- О нет, это вы есть бог, бог-отец и бог-сын, - торжественно сказала гадина. – Мы вас награждать.
Она достала из какого-то ящика два массивных кругляша на цепочках и надела нам на шеи. Они были теплыми и чуть светились.
- Смотрите, как она прекрасна, - сказал он, приоткрыв дверь. Там была новая Вселенная, созданная нами, русскими учеными и журналистами! Да, тяжелой ценой, но когда мы, русские, не ложились костьми? А что остальных положили – извините, господа хорошие.
Мы увидели мириады быстро бегущих звезд. Земли больше не было. А новая Вселенная стремительно расширялась, захватывая жизненное пространство, как татаро-монгольские орды.
- Черт, - сказал Иванов, - и куда мы теперь?
- На новый планет, - сказала гадина, - под именем Спиритус.
- А жизнь там есть? – спросил я.
- О, да, треть суши и две трети спирта, там есть спиртовая жизнь. Она much more веселей, чем водяная.
- Ну ладно, полетели, - пожал плечами Иванов. – Хоть выпьем на радостях.
- Вы есть надеть скафандры, - сказала гадина. – И поосторожно с орденами, они есть очень радиоактивные.
Мы поспешно сняли ордена, и гадина бережно положила их в свинцовый ящик. Потом извлекла полупрозрачные балахоны и бросила на нас. Они окутали наши тела. Мы вышли за дверь. Нас ждал космический корабль.
***
Оставшись в одиночестве, Хиггс осторожно открыл люк Большого Адронного коллайдера. Там было темно, но, словно искры, весело носились частицы. Хиггс наклонил голову и медленно пошел по туннелю, ощупывая дорогу клюкой.
- Did you see my bozon? – спрашивал он у частиц, но те облетали его стороной. Потом вдруг некоторые остановились, и в воздухе возникла светящаяся надпись:
BOSON DOESN’T EXIST!!
- You are liers!!- вскричал старик, замахнувшись клюкой. Но частицы весело гоготали и легко уворачивались, облетая Хиггса стороной. Потом ему явилась еще одна надпись:
- Папаша, сгоняй за пузырем. We can’t stop!

Прошло два миллиона лет. Хиггс, ставший бессмертным, продолжал бродить по бесконечному замкнутому кругу туннеля. Иногда он плакал.
- Где мой бозон? – рыдая, вопрошал ученый. – Верните мне моего бозона!
Но частицы проносились мимо и лишь сочувственно свистели.

Перейти на структуру сайта